На Лубянке происходит - не могу подобрать лучшего слова - коллективное моление.
На трёх простых деревянных столах лежат цветы; контур замыкают люди двумя полукружьями в пяти метрах друг от друга и ряд у противоположной стены. Внутри - пространство пустоты и тишины. В него входят только те, кто оставляет цветы или зажигает свечи. А затем возвращается в круг, в котором просто стоят и молчат, глядя на эту стену (а мысленно - за неё и на три дня назад).
Над цветами - малекий крест. Но оно не о том. Хотя... На той же стене на листке А4 стихотворение о произошедшем. Вверху синими чернилами от руки добавлено: "Новомученникам посвящается".
читать дальше
На трёх простых деревянных столах лежат цветы; контур замыкают люди двумя полукружьями в пяти метрах друг от друга и ряд у противоположной стены. Внутри - пространство пустоты и тишины. В него входят только те, кто оставляет цветы или зажигает свечи. А затем возвращается в круг, в котором просто стоят и молчат, глядя на эту стену (а мысленно - за неё и на три дня назад).
Над цветами - малекий крест. Но оно не о том. Хотя... На той же стене на листке А4 стихотворение о произошедшем. Вверху синими чернилами от руки добавлено: "Новомученникам посвящается".
читать дальше
Но постепенно начинают пробиваться голоса.
Для меня было неожиданностью: выйти из вагона в мыслях о своём личном ритуале-размыкании - и наткнуться на внешнюю границу акустического вакуума. За 15 минут в час пик через то пространство прошли "со стороны" только один раз (и ощущалось это как чужеродное вторжение).